Армейская «дедовщина» в России: правда и мифы

Поговорим о «казарменном беспределе», как о явлении, тем более, что вокруг него, как водится, наворочено более, чем достаточно выдумок и вранья. Касается это и сущности «дедовщины», и ее истории и, прежде всего, истоков и причин, породивших кошмар, долгие годы пятнавший честь наших армейских знамен. Вот об этих вещах мы и поговорим. Честно и откровенно. Тем более, что автору этих строк, проходившего срочную военную службу в Советской армии в конце 80-х годов прошлого века, данную проблему довелось прочувствовать на собственной шкуре.

Самый нелепый миф

Приступая к перечислению наиболее глупых и распространенных выдумок касательно «дедовщины», начать, пожалуй, следует с одного из главных заблуждений – относительно того, что ее не было там, где солдаты регулярно выполняли учебно-боевые задачи с оружием, и, следовательно, могли свести счеты с обидчиками. Истине это категорически не соответствует. Между прочим, едва ли не впервые о проблеме заговорили после случая, практически аналогичного нынешней трагедии – в 1987 году военнослужащий Внутренних войск, уроженец Литвы Артур Сакалаускас расстрелял восемь человек. Среди убитых, помимо его сослуживцев, был и проводник вагона для перевозки заключенных, в котором и произошла трагедия. Сакалаускаса сперва быстренько признали «тронутым», потом объявили «безвинной жертвой дедовщины, защищавшей свое достоинство», а дальше все стало совсем просто – он был отправлен в ставшую независимой родную Прибалтику, где попросту «растворился» без следа. Тем не менее, при вдумчивом рассмотрении обстоятельства расстрела мало напоминают как действия «слетевшего с катушек» сумасшедшего, так и спонтанный акт возмездия. Огонь солдат вел из пяти пистолетов Макарова, периодически меняя и перезаряжая их! Да и его действия после расправы над сослуживцами наводят на мысли скорее о тщательно продуманном плане, нежели о внезапном «срыве». Ограбил покойников он весьма качественно, и переодеться перед бегством в форму убитого им прапорщика, уничтожив собственную, заляпанную кровью, тоже не забыл.

Отсюда вывод – наличие боевого оружия в руках у солдат совершенно не было «прививкой» от казарменных издевательств. Если б это было так, в частях, составлявших ограниченный контингент советских войск в Афганистане, никакой «дедовщиной» и не пахло бы! А вот поди ж ты... Существует более, чем достаточно, вполне достоверных воспоминаний тех, кто, побывав «за речкой», хлебнули этой дряни через край. И «кандагарские мостики» прошли, и побои, и поручения от «дедов» добыть анаши любой ценой в городе, переполненном, мягко говоря, не самыми дружественными людьми, чей язык был совершенно непонятен. Были среди молодых солдат и те, кто, не выдержав издевательств, в конечном итоге бежали к душманам. Увы, как ни болезненно это признавать, но «афганская дедовщина» существовала. Факты – вещь упрямая, какими бы неприглядными они ни были. Истина состоит в другом: самовольства старослужащих и их гнусных «забав» были сведены к абсолютному минимуму в тех воинских частях, где солдаты были по максимуму загружены реальным делом. Боевой учебой, дежурствами, освоением техники и вооружения, а не покраской травы и починкой заборов, которые, увы, стали для многих В\Ч позднего СССР основным времяпровождением личного состава. И вот еще – «дедовщины» практически не было в Пограничных войсках. Причину, думаю, объяснять не надо. Находились они в ведомстве Комитета государственной безопасности, а не Министерства обороны. И заняты были, опять-таки, конкретным и повседневным делом. Отсюда и разница. Во Внутренних войсках, подчинявшихся МВД, было по-разному – от частей, живших исключительно по уставу, до случаев жесточайшей, махровой «дедовщины». Однако более всего подвержены ей были Вооруженные силы СССР.

Откуда взялась зараза?

Вот тут мы подходим к самому, пожалуй, интригующему моменту, имеющему множество толкований и версий, но так и не проясненному до конца никем. Ну, что ж, начнем разбираться по порядку... Общепринятым фактом считается, что «дедовщина» как таковая появилась в Советской армии с середины 60-х – начала 70-х годов прошлого столетия. И вот тут начинаются «разъяснения» одно завиральнее другого. Якобы, пошло все от того, что в 1967 году срок службы призывников был сокращен с трех до двух лет в Вооруженных силах и с четырех до трех в Военно-морском флоте. Вот, мол, и стало обидно тем, кому предстояло «тащить», допустим полновесную «трешку», что разгуливающие рядом по плацу «молодые» служить будут на целый год меньше. С другой стороны, примерно в то же самое время из-за «жуткого демографического кризиса», вызванного потерями советских людей в Великую Отечественную, решением Политбюро ЦК КПСС в армейские ряды были допущены лица с уголовным прошлым. И не просто ранее судимые, но и отбывавшие реальное наказание в местах лишения свободы. Вот они-то и привнесли в советский воинский быт «тюремные порядки», «зековские ритуалы», «воровской жаргон» и прочее. Вся «дедовщина» – это лишь «перелицованные» на военный манер «зоновские понятия» и традиции исправительно-трудовых лагерей. Знаете, что лично я на все это скажу? Бред это собачий, а никакие не объяснения! Прежде всего потому, что они прямо противоречат одно другому.

Подумайте сами – если б в Советской армии некому было служить, кто б сокращал сроки службы? Это что ж получается – с одной стороны у нас такой недобор призывников, что «под ружье» уже зеков вынуждены ставить, а с другой – два года вместо трех? Не сходится категорически. Особенно меня умиляет прочитанное, не помню уж где, утверждение, что «в армию попали амнистированные в 1953 году». Это вообще изумительно! А ничего, что им на тот момент, о котором у нас идет речь, было лет эдак по 40-45, как минимум?! Остальные фантазии из этой области примерно того же толка. И, между прочим, как человек, служивший в Советской армии, а впоследствии по долгу службу в совсем другом ведомстве, глубоко изучавший «зоновские» и тюремные порядки и «расклады», смею утверждать – сходство между «дедовщиной» и тем, что творится за «колючкой», является весьма поверхностным и, по большей части, внешним. Вдаваться в тонкости не буду. Те, кто «в предмете», меня, уверен, поддержат. Остальных прошу поверить на слово. Впрочем, приведу все-таки одно из самых кардинальных отличий – в местах лишения свободы значение имеет вовсе не срок «отсидки», а сложнейшая система признаков и «понятий», которая «примеряется» на каждого осужденного. И выйти из той «масти», в которую ты оказался «вписан», всего лишь «отмотав» лишний год или даже пять, невозможно. Кстати, по поводу «сугубо уголовных» корней «дедовщины»... Порядки, чуть ли не один к одному совпадающие с советским казарменным «беспределом», весьма подробно описаны такими людьми, как Петр Кропоткин и Петр Семенов-Тян-Шанский! Дело, между прочим, происходило в ХІХ веке, в Пажеском корпусе и Школе кавалерийских юнкеров. Никакими «ранее судимыми» там, как вы понимаете, и не пахло. Сплошь «белая кость» и «голубая кровь», дворянские отпрыски из лучших фамилий...

Никита Хрущев – погромщик Советской армии...

Кто-то может упрекнуть меня в патологической антипатии к данному историческому персонажу и попытках приписать ему все до единого беды Советского Союза. Каюсь, грешен – терпеть не могу Никитку... Но ведь что поделаешь, если гнобить и гробить Советскую армию принялся, не останавливаясь ни перед чем, как раз он! Вооруженные силы этот деятель принялся «сокращать» – сперва на 2 миллиона с лишним человек личного состава (треть от имевшейся численности) в 1955-1958 годах, а потом, в 1960 году – еще почти на полтора миллиона. При этом армию, что называется, резали по живому – под сокращение попадали развернутые и более чем боеспособные части и подразделения. Солдатам такой «повальный дембель» был, наверняка, в кайф, а офицерам? Многих из них буквально вышвыривали на улицу, отбирая казенное жилье и оставляя вообще без средств к существованию. Пенсии не давали, а о трудоустройстве военных или переобучении их на гражданские специальности только трепались, принимая пустые постановления, в реальной жизни слабо выполнимые. Да и о чем тут говорить, если лысый придурок идеал устройства в мирной жизни старших офицеров видел дословно так:

Выступая в ООН 18 сентября 1959 года, этот идиот понес с трибуны ту же самую дичь: предложил всем поголовно «разоружиться» до такой степени, чтобы все без исключения государства отказывались бы от содержания каких бы то ни было вооруженных сил вообще. Лучше б опять ботинком по трибуне стучал – меньше бы сраму было... Имеются вполне реальные материалы, вроде стенограмм сессии Верховного Совета СССР или поданной Хрущевым в Президиум ЦК КПСС докладной записки, из которых становится ясно: Лысик на полном серьезе собирался устроить вместо армии нечто вроде формируемого по территориальному принципу «народного ополчения», в котором граждане могли бы «служить без отрыва от производства». Понятно, что до конца довести этот безумный замысел (как и множество прочих) ему не дали. Однако урон Вооруженным силам был нанесен совершенно непоправимый. Как, опять-таки, далеко не им одним...

Причем тут дедовщина?! – вполне резонно спросите вы. Ведь появилась она тогда, когда Лысому уже успели наподдать под зад коленом, при Брежневе? Да все при том же... Именно при Хрущеве наша армия утратила свой непобедимый сталинский боевой дух. Оттуда были безжалостно вышвырнуты фронтовики, герои войны, никогда в жизни не давшие бы «дедовщине» поднять голову и распространиться, приди в казармы хоть тысячи уголовников. Самое худшее, что от высших эшелонов командования до самых низов, именно с хрущевских времен стали востребованы лизоблюды, карьеристы и приспособленцы. Не везде, конечно, но все-таки. Именно в то время армия превратилась в закрытую «касту», неподконтрольную и неподсудную никому. В сталинские времена в рядах РККА регулярно наводили порядок ребятушки из ведомства Лаврентия Павловича. Однако, НКВД Лысый уничтожил, и, более того, расплачиваясь с армейскими генералами – своими подельниками по перевороту, сделал их неприкасаемыми. Вот с этого-то гниль в «непобедимой и легендарной» и началась. А дальше... Лишенный веры и настоящих вождей, Советский Союз загнивал чем дальше, тем больше, а вместе с ним смертельно «болела» и его армия. Там шли те же самые процессы, что и во всем обществе, только в более выпуклой и концентрированной форме, да к тому же были они скрыты за высокими заборами и непроходимыми КПП военных частей и городков. «Почетная обязанность», превратившаяся для большинства призывников в рабское отбывалово в скотских условиях, порождала уродство казарменной тирании, калечившей кого морально, а кого и физически.

Почему «дедовщина» была непобедимой?

Главная часть ответа на этот вопрос, собственно говоря, дана мной выше. Кастовость, закрытость и бесконтрольность военной системы порождала вседозволенность. На все это накладывалось кондовое: «Этого не может быть в советском обществе!» Да, в нем не могло быть наркомании, организованной преступности и много чего еще... Все эти вещи «наверху» соизволили заметить лишь тогда, когда они начали захлестывать страну. С «дедовщиной» примерно то же самое. Плюс – множество сугубо армейских проблем, характерных для «позднего» СССР. В офицерские ряды стало попадать все больше людей случайных, не то что не бывших романтиками воинской службы, а ненавидевших ее всем своим существом. А ведь покинуть строй просто так, по собственной воле, не отслужив положенные 25 лет, было практически невозможно! Даже тому, кто четко осознал, что совершил при поступлении в военное училище самую большую ошибку в своей жизни. Офицеры взводного, ротного, батальонного звена, которым было абсолютно наплевать на то, что творится в казарме после того, как ее дверь захлопнется за ними, спешащими топить в водке собственную безысходность... Политработники, из тех, кто был способен поднять солдат в атаку под ураганным огнем своим словом и личным примером, выродившиеся в племя циничных пустобрехов, не веривших ни в единый из лозунгов, ими же провозглашавшихся... Генералы, озабоченные охотами, банями да карьерным продвижением собственных сынков. Вот на этом всем «дедовщина» и держалась десятилетиями.

Если верить историческим хроникам, первый случай «неуставных взаимоотношений» в РККА был зафиксирован, кажется, в 1919 году. Забили трое «красных дедушек» молодого бойца, отказавшегося за них ишачить, до смерти. Всех троих попросту расстреляли к чертовой матери без всяких проволочек. И как рукой сняло... На долгие, долгие годы. Это я к тому, что при наличии настоящей воли «отцов-командиров», никакая «дедовщина» в подразделении невозможна в принципе. Жестокость давится только и исключительно жестокостью, а не душеспасительными беседами и маханием пальчиком. Вот только при этом офицерам самим придется следить за порядком в казарме, распределением обязанностей, соблюдением распорядка и формы одежды. Увы, сильное унтер-офицерское или, как в других армиях, сержантское звено Советской армии было никогда не присуще. На этих должностях находились такие же срочники – вчерашние «духи» и будущие «дедушки», как и те, кого они должны были воспитывать и контролировать. Эффект в 90 случаях из 100 был нулевым. Вообще говоря, «неуставные взаимоотношения» – идиотский эвфемизм советских времен, призванный замазать истинную суть явления. Согласно Уставу Советской армии, не отданная за три шага с переходом на строевой шаг честь старшему по званию, уже была «неуставняком». Или расстегнутый крючок на гимнастерке. Речь должна идти не об этом, а о реальных издевательствах и насилии, борьба с которыми в армейских рядах должна быть совершенно бескомпромиссной. Ядовитую гадину «дедовщины», если она вдруг снова начнет поднимать голову, нельзя замалчивать, но и не стоит «пиарить», превращая, как это было в свое время, в пугало для призывников и предмет трепа дилетантов. Ее просто нужно давить без всякой жалости...